Вот уже две недели, как я нахожусь в И… Нет, уже почти три недели. Как мчится время! На пути сюда я посетил пастора Амоса. Он был весьма любезен. Я был удивлен. Завтра мы вместе отправимся к отцу Сесиль. И мой брат Жак тоже отправится вместе с нами как представитель нашей семьи. Итак, это будет вполне «официальный» визит.

Перед отъездом пишу второпях еще несколько строчек к Вам. Сесиль действительно добилась того, что я опять получил работу. Каждое утро, в восемь, когда отправляюсь на работу, я снова и снова благодарен ей. Но еще благодарнее я после обеда, в 17 часов, когда мы встречаемся.

Сесиль — гений. У нее всегда новые идеи. Она приобрела два велосипеда. Таким образом, время после занятий в школе мы проводим за городом. После наступления темноты она обязана быть в доме своего дяди.

Вот теперь мы «раскрываемся» друг для друга, как Вы недавно выразились. И каждый день полон новых открытий. Девушка — какая же это неизведанная земля! Только теперь я замечаю, как я был слеп прежде, когда считал девушек зубными щетками, которыми только пользуются. И мне хотелось «воспользоваться» одной из них, чтобы узнать, что такое «женщина»?!

Но вот теперь мне хочется узнать одну лишь девушку, имя которой Сесиль. Мне кажется, что нет уже других. Она для меня объединяет всех остальных девушек и женщин…Я предоставляю ей возможность ехать впереди меня, чтобы я мог видеть ее. Она заколола свои волосы на макушке, так что шея у нее открыта. А шея у нее длинная, тонкая. Недавно я ее видел во сне. Когда дорога поднимается вверх, она напрягается, нажимая на педали, и тогда все ее тело мерно покачивается в определенном ритме. Я мог бы часами наблюдать за этой игрой ее тела. Затем мы останавливаемся и садимся на траву. Едва ли найдется еще какая-то тема, которой мы не касались бы. У нее определенное мнение обо всем. Прежде я совсем не знал, что у девушек вообще может быть какое-то мнение. Для меня не столь важно, что она говорит. Важно, как она говорит. Я прислушиваюсь только к звучанию ее голоса и наблюдаю за движениями ее рук и выражением ее глаз. Мне хочется прикоснуться к ней. Вы написали мне однажды: «Побереги свою нежность для своей невесты!» Но Сесиль — моя невеста. Что я могу себе позволить? Вы советовали мне не выходить за рамки дозволенного. Но где же эти рамки?

Скажу Вам прямо: мы целуемся. Всегда. Правда, не сразу. В начале каждой встречи мы почти как чужие. Всякий раз нам сначала приходится находить друг друга. Однако во время разговора руки наши встречаются. Я чувствую, что она этого ждет. Она хочет, чтобы я взял ее за руку. Ей нравится, когда я склоняю ее голову на свое плечо, она, безмолвно и слегка улыбаясь, не противится этому. А затем поцелуй…

Не слишком ли далеко мы зашли? Можем ли мы как христиане поступать так? Если бы все это видели пресвитеры нашей церкви! Мне нужно быть еще более откровенным с Вами. Когда я ее целую, во мне всегда пробуждается желание полностью обладать ею. Я не могу избавиться от этого желания.
Если бы Вы не напомнили мне о моей матери, если бы Сесиль не написала мне в свое время: «Я полюбила тебя еще больше за то, что ты не вошел ко мне в ту ночь»— я не знаю, что случилось бы уже.
Когда я в ту ночь, находясь у Вас, отдал себя Христу, я подумал, что совершенно свободен. Но Вы сказали мне тогда: «Христос не есть ничто. Он — сила. Силою Его ты и сможешь побеждать».
Сперва мне казалось, что это действительно так. Но вот теперь я вижу, что не всегда так получается. Влечение сильнее всего. Вера моя уже не помогает мне. Христос не слышит моих молитв. Они уносятся в пустоту. Влечение сильнее Христа. Почему Христос не сделает так, чтобы я справился с ним раз и навсегда?
Переживания любви губят мою веру. Или же тот, кто верит, должен бежать от любви?

Мне страшно. Страшно перед самим собою. Страшно перед тем зверем, который дремлет во мне. Понимаете ли: это письмо — вопль о помощи.
Завтра я уезжаю. Когда я вернусь через два-три дня, я должен получить Ваше письмо. В противном случае может случиться несчастье.