Когда я прочел это письмо, у меня как будто захватило дыхание и словно отняло речь. Я не знал, как реагировать на прочитанное. Во всяком случае мне не хотелось отделаться от Франсуа дешевыми, избитыми фразами, а также благочестивыми утешениями или какими-то встречными вопросами, например, написал бы он такое письмо, если бы был теперь отцом взрослой дочери? Я хорошо чувствовал, что в основе этого гневного вопля молодого африканца лежит горе многих тысяч молодых людей.

Получив такое письмо, не следует скрупулезно взвешивать на весах каждое его слово. Не следует также пытаться отражать выпады, взволновавшись горечью тона и возмутившись несправедливостью преувеличений. Прежде всего необходимо просто прислушаться к вышесказанному. Поэтому более продолжительное молчание показалось мне самым лучшим выражением понимания, в котором нуждался Франсуа, и самым честным способом ответить. К тому же я действительно не знал, что мне делать.

Мы не в состоянии полностью уяснить себе, что значит для народа этой страны пройти за несколько десятилетий путь развития, для которого нашему обществу потребовались столетия. Первоначально вено являлось выражением весьма обоснованного и значимого обычая, который служил стабилизации брака. Стоимость вена выражалась скотом и являлась своеобразной заменой потерянной рабочей силы в семье в связи с вступлением дочери в брак. В случае развода этот скот возвращался жениху. Потому семья невесты любой ценой стремилась сохранить брак дочери.

Выражение вена в деньгах, которые сегодня жених уплачивает за невесту, а завтра ее родители израсходуют на свои нужды, во многом лишило сватовство его первоначального смысла. Одновременное предложение Западом предметов роскоши завершил этот процесс. Сегодня фактически наблюдается узаконенная торговля девушками. Высокопоставленный африканский юрист обратил однажды мое внимание на стеллаж во всю стену, сплошь заставленный делами с процессами против отцов, которые брали деньги у многих лиц за одну и ту же дочь.

А вот полем сражения, на котором разыгрывается это жестокое и непрекращающееся столкновение старого с новым, является человеческое сердце. Поэтому никакая сфера жизни в Африке не уязвлена так, как брак и семья. Фактически в этом вопросе содержатся все жгучие вопросы социальных, религиозных и политических проблем современной Африки. Роланд де Пюри, французский священник, который годы трудился в Африке в качестве преподавателя-богослова, усматривает в изменении положения африканской женщины основное условие всякого дальнейшего развития стран черного континента. Свои мысли он формулирует так: «Мужчина никогда не будет свободным, если рядом с ним не будет свободной женщины. О независимости вообще не может быть и речи, пока не будет независимого и сознающего свою ответственность брака».

К указанному можно было бы еще добавить: не будет и независимого брака, пока любовь не будет несущим основанием его!
Если верно то, что ключ к решению проблем Африки заключается в углубленном понимании того, что такое любовь и в особенности супружеская любовь, тогда мы вдруг поймем, что бессильны. Что, собственно, мы в состоянии предложить Африке? С чем столкнется африканец в этой области, если он сегодня попадет в Европу? Не качали ли мы сами только сейчас понимать, что фундаментом брака является любовь, и не вынуждены ли мы, если у нас и нет вена, постоянно отстаивать эту истину?

Тот, кто сталкивается с другой личностью, учится познавать и самого себя. Точно так же дело обстоит и с частями света. Когда мы встречаем африканку, мы вдруг по-новому видим Европу, во всяком случае, в другом свете. Мы уже более не являемся снисходительными благодетелями, передовыми, зрелыми, у которых всегда имеются ответы на все вопросы, но сами начинаем сознавать, что находимся в великой нужде и что нам так необходима помощь.

Когда я пришел к такому выводу, я вдруг совершенно неожиданно получил письмо от Сесиль, которое вновь ободрило меня, опять побудив бороться за брак Франсуа.